…на языках тех стран, откуда они прибыли. Например, к 176 г. до н.э. великий хан хуннов Модэ широко привлекал китайских перебежчиков, составлявших для него дипломатические послания китайскому двору. К слову, туркмены всегда были в тесных отношениях с Китаем. Империя Гёк-туркмен (VI-VIII вв.) имела широкие дипломатические связи с Китаем. В 545 г., когда Бумын хан объявил о рождении независимого госудаpства, китайцы первыми отправили к тюркам посольство, признав раннесредневековое туркменское госудаpство. В следующем году посольство Бумына прибыло в Чаньань, и союз состоялся. С этого времени гёк-туркмены активно начали вести внешнеполитическую деятельность. На западе империи, раскинувшейся на огромной территории от границ Китая до Черного моря, брат Бумына Истеми хан (Дизабул византийских и Синджибу арабских источников) заключил массу договоров с крупными державами. Истеми хан использовал в качестве своего посланника согдийца Маниаха, который в 566 г. с почетом был принят персидским шахом, а в 567 г. Маниах возглавил посольство Истеми хана в Константинополе.
Во все времена между госудаpствами практиковался дипломатический нажим. Сильный диктовал условия слабому. Иногда в посланиях звучала открытая угроза. Когда туркмено-сельджукский султан Санджар Туркмен вел боевые действия на востоке, на западе византийский император напал на Анатолию и захватил огромное количество мирного населения. Санджар Туркмен ответил императору гневным письмом: «Если ты не отпустишь всех пленных мусульман немедленно, то вся армада стран и народов вторгнется в земли Византии. В этом походе у нас пленных не будет, мы будем рубить им головы без пощады». Император, получив письмо, тотчас же отпустил пленных и заверил посланцев султана, что впредь между двумя госудаpствами будет сохраняться мир.
По мере укрепления и развития туркменских средневековых госудаpств активизировалась и внешняя политика. Ширились связи не только с соседями, но и с дальними странами. Туркмены овладевали новыми формами дипломатических отношений. Богатейший материал имеется в нашем распоряжении о дипломатии туркменских госудаpств - Акгоюнлы (XV в.) и Сефевидов (XVI-XVIII вв.).
Широко в Европе был известен Узын Хасан бег Туркмен (1453-1478) -правитель обширного туркменского госудаpства Акгоюнлы, куда входили территории Азербайджана, Армении, Курдистана, Ирака, Западного Ирана, Дийярбекра и части Грузии. Как отмечает азербайджанский историк Я.М.Махмудов, «государство Аккоюнлу стало играть важную (а в некоторых вопросах и решающую) роль во взаимоотношениях стран Ближнего и Среднего Востока со странами Западной Европы. Еще более расширились дипломатические связи между Аккоюнлу и Венецианской республикой, Великим Московским княжеством, Золотой Ордой, Польшей, Бургундией, Неаполитанским королевством, Родосом, Кипром, Караманским бегством, Египтом, Индией и многими другими госудаpствами. Послы различных европейских держав регулярно вели в Тебризе (столице Акгоюнлы -О.Г.) дипломатические переговоры».
Известно, что Узын Хасан бег Туркмен использовал в качестве своих посланников в Европу не только туркмен, но и христиан, как жителей своей страны (в 1471 г. армянин Ходжа Мирак прибыл к папе римскому), так и послов самих европейских держав. Мы знаем, что посол Венеции ко двору Туркмен-Акгоюнлы Катерино Дзено получил от Узын Хасана полномочия чрезвычайного посла Акгоюнлы и, снабженный письмами, отправился 18 августа 1473 г. в Европу. В Кафе переводчик перевел с туркменского на латинский и итальянский языки письмо Узын Хасан бега Туркмена на имя дожа Венеции Николо Троно. Венецианский нотариус Константин де Сарра, завершивший перевод письма, свидетельствовал, что Катерино Дзено имел полномочия вести от имени Узын Хасан бега Туркмена переговоры с римским папой Сикстом IV (1471-1484), германским императором Фридрихом Габсбургом (1440-1493), неаполитанским королем Фердинандом (1458-1494), польским королем Казимиром IV Ягеллончиком (1447-1492), венгерским королем Матьяшем Хуньянди (1458-1490) и венецианским дожем Николо Троно.
До этого, в августе 1472 г. дипломат державы Акгоюнлы известный ученый Исак уже передавал письмо Узын Хасана венецианскому сенату. Примечательно, что несмотря на то, что посол передал письмо туркменского правителя лично дожу Венеции, Узын Хасан бег Туркмен использовал древнюю туркменскую практику устной речи, которая гарантировала секретность. В частности, туркменский падишах писал дожу: « ...В настоящем письме я должен бы сказать и многое другое, о чем на словах поведает Вам по приказу нашему сей наш доктор медицины, великий врач Исак, искусный в языках, которого мы к вам посылаем, на которого мы вполне надеемся, человек верный, и какие тайные и важные договоры вы с ним обсудите, мы будем считать утвержденными, желанными и крепкими, как будто мы сами присутствовали при их составлении».
Традиционными и наиболее близкими были связи Туркмен-Акгоюнлы с туркменским бегством Караманогуллары. Что касается дипломатических связей с крупнейшим в то время туркменским госудаpством - Османской империей, то они носили несколько напряженный характер. Но были и годы относительного мира. Известно, что в 1459 г. в Стамбул прибыла группа дипломатов Туркмен-Акгоюнлы во главе с послом Мурад бегом. В 1461 г., когда туркмено-османский султан Мехмед II двинул войска на Акгоюнлы, то в качестве личного посланника Узын Хасан бега Туркмена выехала в лагерь нападавших его мать Сары-хатун, известная в Европе как талантливый дипломат. Мехмед II хорошо встретил Сары-хатун. Причем, как сообщают источники, во время переговоров они называли друг друга не иначе как «мать» и «сын».
После падения династии Туркмен-Акгоюнлы власть перешла к Исмаил шаху I Сефеви (1501-1524). Венецианский автор Ласкари в 1502 г. писал о шахе Исмаиле I: «Господин Софи принадлежит к роду Узын Хасана и по причине этого родства стал правителем Ирана и императором». А ведь, действительно, дочь Узын Хасан бега Туркмена Алемшах-бегим являлась матерью Исмаил шаха.
Через несколько лет после своего воцарения Исмаил шах отправил в Венецию посла. В 1508 г. на корабле венецианца Франческо Малипиеро в Венецию прибыли два посла - один от шаха Исмаила, второй - от Караманогуллары. Консул Венеции в Дамаске Пьетро Дзено, который перевел письмо Исмаил шаха на итальянский язык, писал: «Это хорошее письмо. Он (Исмаил шах - О.Г.) называет себя в этом письме нашим хорошим другом». Послы туркмен были встречены благожелательно и размещены во дворце Барбаро в Сан-Стефане, а через несколько дней сефевидский посол выступил перед правительством Венеции.
С Венецией и другими европейскими странами продолжали дружить и потомки Исмаила. В 1515 г. у главы рыцарского ордена госпитальеров в Родосе побывал сефевидский посол Али бег. Сефевидский шах Тахмасп был дружен и с туркмено-османскими султанами. При Селиме II (1566-1574) в Стамбуле находился посол Шахгулы хан Устаджлы (устаджлы - туркменское племя из союза акгоюнлы), а 13 мая 1575 г. к новому султану Мураду III (1574-1595) прибыл и новый посол Тахмаспа Тахмаг хан Устаджлы.
При шахе Мухаммеде Худабенде Сефеви в Венецию прибыл его посол Ходжа Мухаммед. 1 мая 1580 г. он был принят дожем. Посол привез 2 письма (на туркменском и персидском языках). Интересно, что в Венеции не нашлось человека, который мог бы перевести письмо на персидском языке, так как секретари дожа Милледонне, Доминико Вике, Винченцо Алессандри знали только туркменский язык.
Особенно тесные связи с западными странами установились при шахе Аббасе I Сефеви (1587-1629) - с Венецией, Генуей, Неаполем, Папством, Германией, Испанией, Англией, Голландией, Швецией, Норвегией, Россией. Туркмены-Сефевиды наращивали свою боевую мощь, поэтому искали пути для экспорта шелка и для закупки огнестрельного оружия. В 1600 г. в Венецию приехали 8 сефевидских дипломатов во главе с послом Иффет бегом, который был принят дожем, а в марте 1603 г. туда прибыло новое посольство туркмен (11 человек), возглавленное, по словам самих итальянцев, «специальным представителем шаха и обладателем большого таланта» Фетхи бегом. Посланцы Аббаса I сразу были приняты дожем Марине Гримани. По его распоряжению знаменитый художник того времени Габриэле Калиари написал картину, где изобразил церемонию приема туркменских дипломатов, а правительство Венеции предоставило им право беспрепятственной закупки огнестрельного оружия. В том же году в Испанию для заключения военного союза прибыл сефевидский посол Аллаберды бег Туркман, а в 1604 г. там побывал посланник Аббаса I Имамгулы хан Пакиз Туркман.
Интересна судьба большого сефевидского посольства во главе с Хусейнали бегом Баятом (баят - огузо-туркменское племя). С многочисленным караваном верблюдов и вооруженной охраной посольство выехало из Исфахана в 1599 г. и проделало путь по маршруту Исфахан-Казвин-Каспийское море -Мангышлак-Астрахань-Царицин-Самара-Казань -Москва-Архангельск-Скандинавия, а затем Германия, Италия, Франция, Испания, Португалия. В октябре 1600 г. посольство прибыло в Прагу, где император Германии, Австрии, Чехии и Венгрии Рудольф II встретил туркмен с большой пышностью. Через 6 месяцев дипломаты прибыли во Францию, где провели переговоры с герцогом, а когда в апреле 1601 г. они пересекли границу Папства, то папа Климент VIII (1592-1605) оказал туркменам особенный прием: вплоть до самого Рима их сопровождал конный отряд, а Рим приветствовал пушечным салютом. 12 апреля 1601 г. Хусейнали бега Баята принял сам папа. В столице Испании г.Валлоделиде послов Аббаса I приняли также очень торжественно, и за время двухмесячного пребывания сефевидские дипломаты не раз удостаивались приема короля Филиппа III (1598-1621). Европа еще не видела столь многолюдного посольства из Азии, оставившего неизгладимый след в сердцах европейцев (только подарки для правителей везли 32 верблюда). Сохранилось сочинение неизвестного автора «Описание торжественного въезда и пребывания персидского сефевидского посольства в Риме в апреле 1601 г.». Когда наступило время отправиться в Португалию, то случилось непредвиденное. Трое дипломатов решили остаться в Испании. Племянник посла Алигулы Баят был усыновлен испанским королем и получил новое имя «Дон Филипп», главный секретарь посольства Орудж бег Баят усыновлен королевой и стал называться «Доном Хуаном», а третий дипломат Буньяд бег принял имя «Дон Диего». Дон Хуан в 1604 г. написал труд по истории Сефевидов на испанском языке.
ИМЕЮТСЯ данные и о дипломатических отношениях Туркмено-османской империи с европейскими и азиатскими странами. К сожалению, размеры статьи не позволяют нам полностью открыть всю картину истории дипломатии этой великой туркменской державы. Однако отметим, что с начала XVIII в. османские дипломаты стали глубже познавать методы управления европейских стран. В 1720 г. османское правительство направило ко двору Людовика ХV спецпосланника Челеби Мехмеда. Его официальным заданием было заключение с Францией военного союза. Но от великого визиря он получил и конкретное задание: «...посещать крепости, фабрики и стройки французской цивилизации в целом и сообщать о тех из них, которые могут найти применение». Вернувшись домой, посол представил подробный отчет о поездке.
Нужно отметить, что до начала ХVIII в. Туркмено-османская империя не имела постоянных зарубежных представительств, несмотря на то, что европейские державы имели постоянные консульства в Стамбуле. До поры до времени султанов устраивала такая позиция, но так как в ХVIII в. Блистательная Порта действовала больше не оружием, а дипломатией, то в 1793 г. в пяти ведущих европейских странах открылись постоянные дипломатические представительства туркмен-османов. Первое такое представительство обосновалось в Лондоне при дворе Георга III. Османские послы получали подробные инструкции - изучать в полном объеме страны, в которых они были аккредитованы.
Что касается территории самого Туркменистана, то надо отметить тот факт, что в ХIII в. монгольское нашествие надолго подорвало экономику и государственные устои родины туркмен мира. Однако древние дипломатические традиции не угасли. Туркмены общались с соседями, направляли своих представителей в Россию, Бухару, Хиву, Персию, Малую Азию, на Кавказ.
Через 700 лет после страшных пожарищ Президент Туркменистана Сапармурат Туркменбаши, используя дипломатический опыт предков туркмен, вывел независимый и нейтральный Туркменистан на широкую международную политическую арену.
III. Международные договоры и обмен дарами
Начиная новый рассказ из истории туркменской дипломатии, хочу особо отметить, что для туркмена не было большего позора, чем нарушить клятву или договор. Еще предки туркмен туранцы, исповедовавшие зороастрийскую религию, поклонялись божеству войны Митре (Михре), который одновременно являлся божеством добрососедства, договора. В «Гимне Митре» (Михр - яште) священной книги «Авеста» говорится:
Страну разрушит подлый,
Тот, кто не держит слова,
Он хуже ста мерзавцев
Благочестивых губит.
Будь верен договору...
Между отцом и сыном
Стократен договор,
Тесячекратно слово
Меж странами двумя.
Через тысячи лет в анонимном сочинении «Чудеса мира» (ХIII в.) отмечалось, что огузы-туркмены когда «дают клятву, то приносят медного идола, наполняют водой медную чашу, (бросают) в нее золотой слиток, приготавливают женские шаровары и говорят (показывая на них): «Да будет обесчещен тот, кто нарушит клятву!».
700 лет спустя русский офицер Д.Логофет (1909 г.) писал о туркменах: «...твердый народ по своему характеру. Если уж что обещает, так сделает непременно, во что бы то ни стало. А уж если примет присягу, так это крепче крепкого, потому что, по их понятиям, если принявший присягу ее не выполнит, то гнев божий не только на нем, но и на всех присутствующих при этом».
Из эпохи древности у нас имеются интересные данные об отношениях предков туркмен-хуннов с китайцами. Они закреплялись в двусторонних договорах трех видов: договоры «хэцинь» («о мире и родстве»), договоры «ди го» («равные по силе государства»), договоры «мэн юе» («клятвенные договоры»). Мы знаем, что впервые «клятвенный договор» был заключен между хуннским государством и Китаем в 49 г. до н.э. Договор гласил: «Отныне и впредь (династии) Хань и Сюнну (хунны, гунны. - О.Г.) составляют одну семью и никогда не должны больше обманывать или нападать друг на друга. Если случится воровство, обе стороны обязаны сообщать об этом друг другу, наказывать виновных и возвращать украденное; если случится нападение, выставлять друг другу войска на помощь. Тот, кто первый, династия Хань или Сюнну, осмелится нарушить договор, подвергаются несчастьям, ниспосланным небом. Пусть наши сыновья и внуки из поколения в поколение во всем поступают согласно данной клятве».
Интересна и сама процедура заключения «клятвенного договора» 49 г. до н.э. Хуннский верховный хан с беками и китайцами поднялись на гору, где была забита белая лошадь. Кровь лошади, смешанную с вином, пили обе стороны, и клятва считалась совершенной. А теперь перенесемся далеко на запад к другим предкам туркмен - парфянам. При заключении «клятвенного договора» между парфянами и римлянами в 30 г. I в. н.э. парфянский царь Тиридат III «согласно обычаю», заколол на берегу реки Тигр белого коня. А вот еще пример: 23 сентября 626 г. древнетюркский правитель Кат Ильхан, заключая договор с китайским императором Тайцзун Ли Ши-минем, заколол на реке Вэй белую лошадь. Налицо не только этнографическая особенность в заключении договоров у предков туркмен, но и доказательство родства этих древних этносов между собой.
Если же говорить о договорах «мира и родства», то это -дипломатическая формула капитуляции. Она состояла в том, что китайский двор, выдавая свою царевну за хуннского хана, обязывался ежегодно посылать определенное количество подарков, т.е. это была замаскированная дань.
Вообще, установление брачных союзов царствующих домов - широкая практика международных отношений, характерная для античной и средневековой эпох. Трудно сосчитать количество династийных браков у предков туркмен. Их не десятки, а сотни (может быть, и тысячи). Такие браки существовали между туркменами и их предками с представителями царских династий Китая, Киевской Руси, Персии, Византии, Трапезунда, Рима, Франции, Венеции, Арабского Халифата и т.д.
Выполнение условий договора являлось священной обязанностью туркменских правителей. Туркменский ученый ХIII в. Шариф Мубаракшах писал: «А если заключают договор и завязывают дружбу, следует соблюдать соответствующие условия. А когда нужно определить границы государства, положено написать соглашение, скрепив его клятвой во имя Бога, и надо... дарить друг другу поместья с богатствами. А всякое исключение, о котором вспомнят, внести в договор, как только он будет составлен и записан. Следует, чтобы обе стороны прочли его вслух, сделав свидетелями всех присутствующих имамов, сейидов, праведников, военачальников, столпов государств из обеих стран. Наконец, необходимо обменяться подписанными текстами, никоим образом не подвергая договор сомнению, не возвращая его и не поступая несправедливо. И если даже произойдет недоразумение из-за партнера, правителю необходимо оповестить свой народ - султанов, вельмож, судей, имамов, сейидов и благочестивых людей, указав, чтобы они воздерживались от проявления какой-либо враждебности и приступали к делу мужественно. А каждый, кто преступит обет и нарушит клятву, заслужит всеобщее презрение и будет покорен. Тот же, кто будет действовать согласно договору, окажется победителем».
Туркмены практиковали и посредничество. Видимо, более всего туркменские правители улаживали конфликты между многочисленными родственными государствами, или же просили о выделении военной помощи. Например, известный полководец и поэт Байрам хан Туркмен (умер в 1561 г.), пользуясь своим авторитетом, примирил императора Великих Моголов Хумаюна с его братьями, а также организовал дипломатический визит свергнутого императора (в 1539 г. Хумаюн лишился трона) к шаху Тахмаспу-правителю Туркмено-Сефевидского государства. Немалую роль сыграло то, что и Байрам хан Туркмен, и Тахмасп были туркменами. Поэтому Тахмасп выделил войска, а Байрам хана Туркмена совместным указом Тахмаспа и Хумаюна удостоили высокого титула «хан ханан».
Надо сказать, что при капитуляционных договорах одна из сторон обязывалась выплачивать дань. Не всегда выплачивающая дань сторона признавалась в этом, дань выплачивалась в виде подарков. Когда в 176 г. до н.э хуннский хан Модэ послал императору с посольством одного верблюда, двух верховых лошадей и две конские четверки, то в ответ получил шикарные дары: вышитый золотом и серебром кафтан, длинный парчовый кафтан, золотой венчик для волос, золотой пояс и носороговую пряжку к нему, десять рулонов вышитых шелковых тканей темно-малинового и зеленого цветов. А когда сын Модэ хан Лаошань в 162 г. до н.э. отправил в Китай послом данху (низший чин), преподнесшего императору Вэнь-Ди двух лошадей, о качестве которых не говорится, то император стерпел обиду и, заключив мир, обязался «из сочувствия к холодному климату» в стране хуннов, ежегодно отправлять им... «известное количество проса и белого риса, парчи, шелка, хлопчатки и разных других вещей».
Конечно же, существовала и открытая форма дани. К примеру, известный гуннский правитель Аттила в 442 г. под стенами Константинополя был встречен послами византийского императора Феодосия II. Император просил Аттилу отказаться от осады города, а взамен обязывался платить гуннам (так называли хуннов в Европе) огромную ежегодную дань в размере 2 тысяч золотых ливров и уступить южный берег Дуная от Сингидуна до Наисы.
Сказочно богатые подарки дарились сторонами при заключении династийных браков. Приведем примеры. В 1062 г. первый султан великой Туркмено-Сельджукской империи Мухаммед Тогрул бег Туркмен (1038-1063) женился на Саиде-дочери багдадского халифа ал-Каима. Средневековый сирийский историк Абул Фарадж писал: «Султан прибыл в Багдад и преподнес (халифу - О.Г.) сто тысяч золотых динаров, сто пятьдесят тысяч зузе (мелкие серебряные монеты. - О.Г.), четыре тысячи круглых головных повязок и взял дочь халифа... и ей был поставлен золотой трон».
А когда великий сельджукид Мелик шах Туркмен (1072-1092) отправил свою дочь Мах Мелек-хатун в Багдад, где ее ждал жених, то в качестве приданного «за ней следовало 910 верблюдов, навьюченных дорогими материями, золотыми и серебряными вещами. Кроме того, на шести верблюдах было отправлено 12 серебряных сундуков, наполненных драгоценными камнями и вещами, 33 лошади с седлами, украшенными алмазами, яхонтами и др., и три паланкина на верблюдах, осыпанные драгоценными камнями. Во время пира в Багдаде по случаю этой свадьбы было израсходовано 4000 батманов (29,4 тонн - О.Г.) сахара» (А.Бакиханов, XIX в.).
Мы не случайно заострили внимание на взаимном обмене дарами между госудаpствами, ведь по ценности даров определяли степень могущества того или иного царства. Известно, что персидский шах в 566 г. отправил к огузо-туркменскому хану Истеми 2 тысячи рабынь и много золота. Великий везирь сельджукидов Низам ал-Мульк (XI в.) отмечал, что «государи часто посылают посла с подарками, многими редкостями, оружием и добром». А Шариф Мубарак шах (XIII в.) писал: «И если случится так, что кто-то проявит стремление к дружбе с правителем, следует посылать ему (в подарок) самые изящные и редкостные вещи, которые только есть: благодаря подобным любезностям разрешались многие сложные дела, и люди раскрывали тайны падишахов, происходили взлет и падение страны. И подарки, которые передают через послов, должны быть очень хорошими и достойными несмотря на то, что получатель может и не заслуживать того... И следует дарить то, чего нет в этой стране, чтобы дар там оценили и вознесли хвалу пославшему и его представителю. И следует составить список подарков. В их числе должен быть Коран в красивом переплете, написанный красивым почерком. Надо посылать... халаты, шитые серебром и золотом, коней, хороших верблюдов, ястребов, слонов, соколов, охотничьих собак и украшения для седла, изящные уздечки, обоюдоострые мечи, щиты, стрелы и луки, кольчуги, шлемы, латы, кафтаны, стальные панцири для предплечий и ног (от колен до щиколоток). А еще головные покрывала (платки), узкие и прямые мечи, рога тибетских быков, козий пух, музыкальные инструменты, черное дерево, слоновьи зубы и рыбьи кости, рубины, бирюзу, сердолики и ониксы, ковры разных сортов, бархат, перстни с печатками, браслеты, базилик, мускус, камфару, амбру, алоэ, кожаные коврики, подушки, шелк, мех горностая, серой белки, лисы, соболя, шкуры львов, тигров, барсов, пантер».
Мубарак шах не зря уделял самое пристальное внимание дарам. Там, где нельзя было добиться успеха военным путем, богатые дары открывали путь для достижения желаемой цели. Имеются материалы о том, что именно роскошными подарками султан Египта аз-Захир Бейбарс (1260-1277) из туркменского племени бурджоглы склонил верховного хана Золотой Орды Берке к выступлению в поход против чингизида Хулагу-хана. Мало того, Берке, на которого подарки Бейбарса произвели сильное впечатление, принял ислам, во всем старался походить на туркменского султана, пытаясь исламизировать золотоордынское общество. А дары Бейбарса были поистине сказочными. Египетский хронист XIV в. писал, что в 1262 г. султан Бейбарс... «изготовил для Берке в подарок всяческие прекрасные вещи, как то: писание священное, писанное, как говорят, (халифом) Османом, сыном Аффана, разноцветные подушки и ковры для (совершения) молитвы; венецианские материи и левантские платья; ковры из кож с навесами и из шкур, мечи каладжурские с насечками; позолоченные булавы; франкские шлемы и позолоченные латы; крытые фонари; шандалы; механизмы (органы) с футлярами, светильники двойные с плакированными подставками; седла хорезмские; коврики для совершения намаза; уздечки - все это с инкрустацией из золота и серебра; луки с кольцами, луки для метания ядер и луки для метания нефти; копья камышовые и дротики; стрелы в ящиках; котлы из змеевика; позолоченные лампады на серебряных позолоченных цепочках; черных служителей и прислужниц-поварих; быстроногих арабских коней и нубийских верблюдов; ходких вьючных животных; обезьян, попугаев и разные другие предметы». Арабский автор ал-Муфаддаль добавляет к этому списку жирафа, египетских ослов, китайскую посуду, александрийские одежды, шитые золотом изделия.
В каждом госудаpстве большую статью расходов составляли дары. Примечательно, что сенат венецианской республики специальным постановлением выделял средства из казны на подарки правителям туркменского госудаpства Акгоюнлы. 26 сентября 1464 г. правительство Венеции, утверждая акгоюнлы-венецианский договор, выделило определенное количество денег на подарки Узын Хасан бегу Туркмену («в знак любви») и его послам. А 11 января 1473 г. сенат Венеции принял решение об отправке Узын Хасану Туркмену 6 больших бомбард, 10 - средней величины и 36 - малых, 500 спингард (фунтовых пушек), ружей, пороха, 300 железных колов, 3000 военных мотыг, 4000 заступов, а также дорогих тканей на сумму 10 тысяч дукатов. Здесь, наряду с подарками, туркменскому госудаpству Акгоюнлы была оказана значительная военная помощь.
Традиционными были связи Венеции (самой мощной европейской державы XV-XVI вв.) и с Туркмено-Сефевидским госудаpством. Приведем один из многочисленных примеров. 5 марта 1603 г. 11 дипломатов шаха Аббаса Сефеви во главе с Фетхи бегом представили подарки членам венецианского правительства. Встав, «по восточному обычаю», один за другим, посланники шаха Аббаса по очереди вручили дары дожу, а Фетхи бег давал пояснения: расшитое золотом манто, не имевшее ни одного шва, было соткано специально для дожа; бархатный ковер из серебряных и золотых нитей (размером 4х3 локтя) предназначался для того, чтобы на нем складывали драгоценности дворца Святого Марка во время их ежегодной демонстрации; расшитое золотом бархатное панно с изображениями Христа и Богоматери изготовлено для храма Святого Марка; были еще три расшитых золотом платка и три комплекта шелковой одежды. На следующий день на специальном заседании сената подарки Аббаса были отправлены на хранение в храм Святого Марка. После того как туркменские дипломаты разрешили все вопросы, накануне их отъезда (2 сентября 1603 г.) сенат принял решение о выделении подарков для шаха Аббаса на сумму 1360 дукатов: «умывальник с небольшим серебряным краном и золотыми фигурами и еще один такой же умывальник, весь из чистого серебра; серебряный тазик с золотыми украшениями и такой же кувшин, две серебряные бутылки для вина с инкрустацией из стекла, полный комплект вооружения, два мушкета с набором пуль-один зеленый с золотом, другой красный и четыре аркебуза филигранной работы с драгоценными камнями и золотом».
Туркмено-османские султаны также соревновались с европейскими правителями, поражая друг друга роскошью. В начале XVIII в. в Австрию прибыл османский посол Ибрагим-паша, в прошлом заслуженный полководец. Он въехал в Вену с впечатляющим грузом подарков - драгоценные камни, покрытый сатином шатер, шесты которого были увенчаны золотыми набалдашниками. В ответ император преподнес султану сундук серебра, искусственный фонтан и произведения венского искусства.
Думается, всех этих примеров предостаточно для того, чтобы получить представление еще об одной странице из истории туркменской дипломатии, богатой фактами и событиями.
IV. Иностранные посольства и дипломатические ритуалы туркмен
Туркменские правители всегда придавали особое значение тому, чтобы авторитет государства поддерживался соответствующим церемониалом. Анализ античных и средневековых источников показывает, что дипломатические ритуалы туркмен были очень развиты. В основном церемониал ориентировался на публичное выражение почета правителю, принимающему посла, и самому послу. Ритуал приема в раннем средневековье состоял из следующих частей - встреча посла, аудиенция и праздничное угощение, обмен димломатическими посланиями и дарами, отправка посольства.
Начнем с церемонии встречи. Иноземных послов следовало встречать на границе государства. К примеру, когда китайский император У-ди (140-87 гг. до н.э.) отправил послов в царство Арсакидов, то парфянский царь приказал военачальникам 20000 конницы встретить их на границе. В сочинении великого везиря туркмен-сельджукидов Низам ал-Мулька «Сыясат-нама» (ХI в.) специально указывается на недопустимость небрежения дипломатического этикета. Невыполнение этой процедуры свидетельствовало о плохом состоянии государственных дел. Низам ал-Мульк пишет: «О послах, прибывающих из окружных стран, пока они достигнут государева двора, (и если) не будет ни у кого известия; (если) в отношении прихода и ухода никто о них не заботился и не извещает - это отнести к невниманию и плохому содержанию дел. Надлежит сказать пограничным чиновникам: как только кто-либо доберется до них, чтобы тотчас посылали всадников и сообщали, кто это, откуда, сколько всадников и пехотинцев, каково снаряжение и убранство, по какому делу: пусть назначат какое-либо доверенное лицо, чтобы их доставить в определенный город, там их перепоручить, а оттуда пусть прикажут доверенному лицу, чтобы шел с ними до другого города или округа, до какого дойдут, и таким образом до двора. На каждой остановке пусть им доставят угощение, хорошо примут и отпустят в довольстве. При возвращении делают таким же образом. Все, что ни сделают с ними из хорошего и плохого, является таким же, как будто это делают по отношению к государю; государи же всегда питали один к другому большое уважение, дорожили послами, так как таким образом увеличивались их сан и почет. Когда между государями бывала вражда и послы приехали согласно времени, и посольство, как им приказано, выполнили, все равно их никогда не обижали, ни в чем не уменьшали обычного хорошего обращения, ибо этакое-неодобрительно; как сказано в Коране: «На посланнике же только одна обязанность - верная передача».
В древние времена в Туркменистан прибывали послы от царей Персии, Греции, Рима и Китая. Путешествия были сопряжены с большими опасностями, поэтому крупные посольства состояли из многих сотен человек. Когда Китай открыл после 120 г. до н.э. путь в Индию и Парфянское царство (Аньси), то количество людей в каждом посольстве иногда доходило до тысячи человек. Иной год в Туркменистан прибывало около 10 китайских посольств.
Естественно, уже тогда были отработаны какие-то ритуалы приема. Интересные обряды, связанные с религиозными представлениями, передают нам источники. Китайские авторы свидетельствуют о том, что после прибытия в ставку хуннского (хунны-предки туркмен) правителя иноземный посол должен был «разрисовать себе лицо тушью», дабы не сглазить верховного хана.
Первое посольство от византийского императора во главе со стратегом Земархом Киликийцем, прибывшее в 568 г. в ставку огузо-туркменского хана Истеми, также подверглось очистительному обряду. Историк Менандр, находящийся в составе посольства, пишет: «Некоторые люди из этого племени, о которых уверяли, будто они имели способность отгонять несчастья, пришедшие к Земарху, взяли вещи, которые римляне везли с собой, клали их вместе, потом развели огонь сучьями дерева Ливана, шептали на скифском языке какие-то варварские слова и в то же время звонили в колокол и ударяли в тимпан над поклажею. Они несли вокруг ливановую ветвь, которая трещала от огня, между тем, приходя в исступление и произнося угрозы, казалось, они изгоняли лукавых духов. Им приписывали силу отгонять их и освобождать людей от зла. Отвратив, как они полагали, все несчастья, они провели самого Земарха через пламя и этим, казалось, они и самих себя очищали. Лишь после огненного очищения Земарх был допущен к хану».
Китайские источники сообщают, что у хуннов посол допускался в юрту хана без оружия и обязан был оставить за пределами шатра свою «верительную бирку». Видимо, «бирка» считалась источником вредного воздействия на жилище хана, причем, именно на жилище. Когда в 112 г. до н.э. китайский посол Хань Яньсинь наотрез отказался сдать временно свою «верительную бирку», то хан принял его вне юрты.
Любопытные сведения о ханском приеме оставил византиец Менандр. Он свидетельствовал: «...Они обедали, и весь тот день провели пирование в том шатре. Он был сделан из шелковых тканей, искусно испещренных разными красками. Они пили вино, но не такое, какое у нас выжимается из винограда. Напиток, ими употребляемый, есть какой-то варварский (китайская рисовая водка. - О.Г.). На другой день они (византийцы) были переведены в другую кущу, обитую и испещренную также шелковыми покровами. Здесь стояли и кумиры, различные видом. Дизавул (Истеми хан) сидел на ложе, которое было все из золота. На середине этого помещения были золотые сосуды и кропильницы и бочки также золотые. Они опять пировали, поговорили... о чем было нужно, и разошлись. В следующий день они пришли в другую комнату, где были столбы деревянные, покрытые золотом, также и ложе вызолоченное, поддерживаемое четырьмя золот